[kpakost]

Продолжаю вывешивать фики с ФБ. Если кто-то решит прочесть, мне будет приятно

Название: Знак судьбы
Автор: КП
Бета: fandom Zorro 2012
Размер: типа миди в понимании ФБ, 5603 слова
Персонажи: Зорро, НМП
Категория: джен
Жанр: ангст, дес-фик
Рейтинг: R
Задание: фильм «Семь»
Краткое содержание: Армандо выгнали из церкви за грехи, и все родные и друзья отвернулись от него. Он приехал в Новый Свет, чтобы начать жизнь с чистого листа. На новом месте его встречает знак Зорро...
Примечания: 1. Предупреждение: смерть персонажа!
2. Канон: диснеевский сериал «Зорро» (1957 г.).
3.

Важный момент канона

Часть первого сезона сериала посвящена борьбе Зорро с таинственным Орлом, цель которого – захватить власть и продать территорию колоний тому, кто больше заплатит. Лже-комендант Ортега (настоящего коменданта убили) был его человеком.
4.

Как обыгран фильм

В фильме «Семь» преступник сам решает свою судьбу: он «назначает» себя на роль жертвы, «наказанной» за зависть, и вынуждает главного героя себя убить. Этот момент (а также имеющие большое значение в фильме семь смертных грехов) обыгран в фике.
Иллюстрация к фику: (делала  Илэра)

Сегодня проехали лисицу, сказочный замок и молоток. Армандо зачем-то каждый день записывал, какие странной формы кактусы попались ему на пути. Спутники, супружеская пара, ехавшая на юг Калифорнии, его не понимали. Да и вряд ли он смог бы объяснить свою симпатию к колючим уродцам. Они просто были милы его сердцу — в Испании ничего подобного не водилось. Кактусы яснее ясного говорили: ты в Новом Свете, дружок, здесь твоя жизнь начинается с чистого листа.

Иногда за весь день Армандо видел один или два кактуса, иногда повозка проезжала через целый кактусовый лес — кардональ по-местному. Диковинные растения тянулись к палящему солнцу, причудливо изгибаясь, и, глядя на них, Армандо мечтал о будущем.

Здесь всё было другим: солнце, луна, звёзды, ветер, даже дорожная пыль. Здесь можно обо всём забыть.

Милый городок Лос-Анжелес, к которому они подъехали вечером, понравился Армандо с первого взгляда. Тихий, чистенький, мужчины приветливы, женщины красивы — рай, а не город!

Любезный молодой человек, представившийся Диего де-ла-как-то-там, показал одинокому путнику дорогу в таверну и даже велел слуге поднести его вещи. Армандо сердечно поблагодарил его и попрощался, надеясь продолжить знакомство позже.

В таверне гостя встретила очаровательная подавальщица, улыбнулась, предложила комнату и ужин. Еда здесь тоже была незнакомая, но удивительно вкусная. Армандо хотел поговорить с милой девушкой, радостно принесшей ему добавки, расспросить её о городе, но решил, что успеет сделать это и завтра. В конце концов, теперь у него впереди много времени.

Он поднялся из-за стола, развязывая кошель, когда в таверну вбежал какой-то коротышка в огромной шляпе и закричал:

— Зорро! Там Зорро!

Все посетители и подавальщица побежали к дверям. Армандо тоже пошёл за ними — а вдруг поймали какую-то диковинную лису? Может, лисы в этих краях вообще не водятся?

На улице кричали, мимо проносились всадники, но Армандо ничего не видел, впереди было слишком много народу. Кто-то кричал: «Зорро! Хватай его!», тонко визжала сеньорита, раздавались выстрелы. Армандо стал проталкиваться вперёд — и вдруг остановился как вкопанный.

На стене дома напротив была криво намалёвана цифра «семь». Не то вырезана чем-то, не то выдавлена камнем. Армандо несколько секунд смотрел на неё, а потом в глазах потемнело, и он осел на землю.



***



В соборе никого не было, и каждое слово эхом отдавалось от стен. В кадильницах курился ладан, но Армандо не чувствовал его запаха. Он стоял на коленях, а голос святого отца гремел над ним, как будто уже начался Страшный Суд.

Было скучно.

— Ты исчадие ада, на тебе все семь смертных грехов, вдумайся в это, насмешник! — бесновался святоша. — О, несчастна женщина, родившая тебя, и проклят мужчина, зачавший тебя! Дьявол вошёл в сердце твоё, и не осталось Божественного света в твоей душе! Ничто не спасёт тебя, слышишь, ничто! Нет прощения греху, и в день последний услышишь ты глас Господень: отойди от Меня, не знаю тебя! Господь отринет твою душу, как сегодня отринула её Святая Церковь! Убирайся прочь, и пусть тяжесть грехов каиновой печатью ляжет на твоё лицо! Нет для тебя покаяния!

Армандо поднялся, старательно сдерживая зевок, и повернулся к дверям — но дверей не было. Вместо них он увидал глухую стену из чёрного камня, на которой огнём была начертана семёрка.

— Все семь грехов собрал! — вопил падре.

— Эй, святой отец, так выпусти меня отсюда, коли гонишь! — воскликнул Армандо.

Никто не ответил, и он снова развернулся к кафедре — но она была пуста. На её месте чернел провал, откуда валил густой белый дым. Армандо пошёл вдоль стены, надеясь отыскать запасной выход. Святые на изображениях, покрывавших старый собор изнутри, зашевелились, превращаясь в чертей; они тыкали в Армандо кривыми пальцами и шипели: «Нет покаяния! Нет покаяния!». «Ты грешник, грешник!» — верещал мелкий бес, подпрыгивая и пытаясь дотянуться до него. «Нет покаяния!» — неслось отовсюду. Армандо шарахнулся от почерневших рук, схватил подсвечник, думая, что сможет отбиться, но тот изогнулся змеёй и укусил его за палец. «Нет покаяния!» — интимно прошептала ему Пречистая Дева и улыбнулась зазывной улыбкой блудницы. «Проклят, ты проклят!» — басили крылатые демоны. Никаких дверей не было, собор оказался ловушкой, чёртов святоша заманил Армандо сюда, и теперь он никогда не сможет выбраться...

«Грешник!» — взвизгнули у него над самым ухом, и жёсткие пальцы ухватили его за руку. Пол закачался под ногами — и осыпался. Армандо полетел вниз, в огненную преисподнюю, а громогласный шёпот захлёбывался радостью: «Нет покаяния!»



***



По виску стекала холодная струйка. Армандо шевельнул головой — струйка потекла быстрее. Он поднял руку — точно: на лбу лежала обильно смоченная тряпка. Память медленно возвращалась. Новый Свет, кактусы, Лос-Анжелес... семёрка на стене.

Как глупо.

Трещали цикады, вдалеке лаяла собака. Непривычно большая луна заглядывала в окно.

Подумаешь, Новый Свет. Мир один, и Бог один, а значит, ему не сбежать.

Когда Армандо выгнали из церкви, он ушёл не оборачиваясь, ни о чём не жалея. На одну неприятную обязанность меньше, только и всего. Можно больше времени проводить с друзьями, развлекаться, не опасаясь, что тебя будут отчитывать на воскресной проповеди, как ребёнка. Грешник ведь, все знают, чего ж от него ждать?

Не надо оправдываться перед святошами, которые важно требуют оправданий, как будто эти святоши и есть Бог. Да и перед Богом оправдываться не надо. Придёт и Его черёд, а пока можно просто жить.

Но всё оказалось не так просто. Рядом с Армандо остались только самые бедовые из его друзей. Многие переходили на другую сторону улицы, завидев его. «Видишь этого человека?» — слышал он шёпот вокруг себя. — «Его отлучили от церкви! Он самый большой грешник нашего города!» К нему избегали прикасаться. Его именем пугали детей. Разнузданные пирушки с немногими, кто не боялся кутить с ним, стали походить на пир во время чумы.

А ещё ему снились сны. Сначала он не придавал им значения, но они приходили всё чаще. Во снах черти затаскивали Армандо в котёл, распевая похабные песни; или серафимы отгоняли его от врат рая; или невидимые руки заколачивали его живьём в гроб, оставив внутри свечу, чей неверный огонь освещал много семёрок, выжженных на грубых досках.

Семь смертных грехов, как приговор.

«Нет покаяния!» — сладострастно шептали черти в его снах.

Вскоре он стал слышать этот шёпот и наяву.

Новый Свет Армандо тоже приснился. В том, очередном сне он шёл по крохотной церквушке. Слева и справа от него были постаменты со статуями Богоматери. Все они отворачивались от него, брезгливо поджимая губы, и только одна осталась стоять, задумчиво глядя вдаль. Армандо подошёл к ней поближе — она рассеянно скользнула по нему кротким взором и чуть улыбнулась. Он прочёл надпись на постаменте: «Дева Мария Гваделупская».

Наутро он твёрдо решил уехать. Неважно, куда, лишь бы в Новый Свет, да подальше. Забиться в угол, в глушь, куда редко приезжают гости, жить там, где никто его не знает, забыть, что когда-то был грешником, начать всё сначала. Там не слыхали, что его отлучили от церкви, значит, если он станет жить праведно, то сможет замолить старые грехи.

Надежда была призрачной, но Армандо поддался на её уговоры. Приехал сюда — лишь для того, чтобы лишний раз получить напоминание: Господь всё видит. Семь смертных грехов всегда с ним. Нет покаяния.

Что ж. Значит, так тому и быть.



***



Зорро соскочил с коня, снял шляпу, обмахнулся ею, негромко позвал:

— Бернардо! Ты здесь, Бернардо?

Слуга появился из стойла с охапкой овса в руках.

— А, ты еду для Торнадо принёс, да? Отлично. Ну что, всё получилось просто великолепно. Жадина Маркес недосчитался тех трёх сотен голов скота, которые отнял у Рамиреса. И главное — Рамиреса никто ни в чём не обвинит! Что ты говоришь? Да нет, вовсе нет. Скот я пригнал в миссию, причём так, как будто бы он сам туда пришёл. Все же видели, что Зорро ускакал в другую сторону.

Торнадо ткнулся в руку хозяина. Тот улыбнулся, потрепал его по морде и угостил морковкой. Он заботился о том, чтобы лакомство-другое для верного коня всегда было у него в кармане.

— Теперь падре скажет, мол, это Божья воля привела стадо к нему, — подытожил Зорро. — А Маркес требовать его обратно не станет. Зорро пообещал ему много интересных приключений, если он это сделает. А? Рамирес? Рамиресу я оставил денег, на которые он сможет купить ещё больше скота. Хотя мне кажется, что скорее он озаботится несколькими лишними акрами земли. Повтори ещё раз, Бернардо, ты глотаешь слова!.. А, да, конечно. Нарисовал знак Зорро на стене и двери дома Маркеса, на его любимом камзоле и на рубашке его главного пастуха, который пытался мне помешать. Завтра послушаем, что скажут люди. Мне хочется, чтобы они вволю посмеялись над отмеченными буквой Z. По-моему, эта хорошая шутка: выставить дураком того, кто пытался нажиться на чужой беде.

Бернардо кивнул и забрал у хозяина плащ. Дон Диего де ла Вега, известный всему городу беспутный сын достойного отца, спешно переоделся и отправился в постель, не забыв перевернуть пару десятков страниц у лежащего на прикроватной тумбочке томика Аристотеля.

На следующий день он вместе со всеми отправился полюбоваться на следы ночного бесчинства неуловимого бандита Зорро. Буквы Z на двери и стене дома уже были не только осмотрены, но и ощупаны любопытными горожанами. Диего, разумеется, тоже потыкал в них пальцем, сказал, что отметина на стене нацарапана небрежно и скорее напоминает семёрку — в ответ на него обрушилась лавина возмущения от поклонников разбойника в маске. Потом зашёл в таверну, выпить пива и узнать последние новости. Этот новый комендант, Ортега, управлял Лос-Анжелесом так, что вмешательство Зорро требовалось едва ли не ежедневно.

В таверне вкусно пахло мясом и пряными травами. Диего присел в уголке и прислушался.

— Не знаю, сеньор Эухенио, — с сожалением говорила Мария, выставляя с подноса пенящиеся кружки, — я даже не успела спросить, как его зовут. Он утром торопливо позавтракал и уехал. А жаль, такой вежливый господин, я надеялась, он останется в нашем городе. Вам ещё буритос?

— В толк не возьму, как с этим справиться, Рикардо, — вздыхал Висенте, пожилой ранчеро, — в прошлом месяце налог был меньше. Пятьдесят песо мне не выплатить.

— Да откуда вдруг пятьдесят? — басил в ответ Рикардо. — При Монастарио двадцать было!

— Коменданта спроси, ерша ему в глотку!

Диего и сам был бы рад засунуть ерша в глотку коменданту, но вряд ли это решило бы проблему налогов. Обирать ранчеро невыгодно, ведь благополучие всей Калифорнии зависит от того, смогут ли они крепко встать на ноги! Интересно, Ортега понимает, что рубит сук, на котором сидит? Или собирается скоро исчезнуть из Лос-Анжелеса, а там хоть трава не расти?

В углу шушукались два незнакомых сеньора. В последнее время чужаки зачастили в город, и большинство из них приезжали именно к коменданту. Эх, если бы удалось разговорить хоть полдюжины из этих гостей... Наверняка их свидетельств хватило бы, чтобы Ортегу сместили с должности, а может, и повесили.

Диего покачал головой, заплатил за пиво и вышел. Ночь ещё нескоро, беззаботного повесу должны не раз увидеть за развлечениями: комендант патологически подозрителен.

А когда стемнеет, Зорро снова придётся бороться за справедливость.



***



На следующий день Лос-Анжелес потрясла новость: уезжает Маркес. Старый скупердяй решил не искушать судьбу и, распродав всё, что не смог увезти, податься в те края, куда Зорро точно не явится. Зеваки столпились у ворот, на которых была старательно замазана буква Z, и смотрели, как бегают по двору двое слуг и служанка Маркеса, как сам он ругается, уже сидя в коляске, а посреди всей этой суматохи, на крыльце дома, не обращая ни на кого внимания, умывается кошка.

Маркес препирался с комендантом. Он пытался вытребовать у Ортеги пару улан в охрану — дескать, у него с собой много денег, на которые могут найтись желающие.

— Я долгие годы честно платил налоги! — кипятился старикашка. — Да добрая половина вашего гарнизона содержится на мои деньги! Лос-Анжелес мне, в конце концов, обязан! И вы как комендант могли бы помочь сохранить имущество, с которого честно выплачено всё причитающееся!

— Если бы эти деньги оставались в городе, — невозмутимо пожал плечами Ортега, — их охрана, несомненно, была бы моей прямой обязанностью. Но солдаты гарнизона обязаны сопровождать только торговые караваны и официальных лиц. Увы, сеньор, вы не являетесь ни тем, ни другим. Счастливого пути!

— Вы непроходимый тупица! — кричал Маркес вслед удаляющемуся коменданту. — И ваше скудоумие ещё будет стоить вам карьеры, а может, и жизни! Попомните моё слово!

Зеваки посмеивались над разбушевавшимся торговцем — жалеть его здесь было некому, Маркес всегда заботился только о своём кошельке. Диего тоже улыбнулся: хорошо, что одним негодяем в городе станет меньше. И вдвойне хорошо, что случится это благодаря Зорро.

Наконец Маркес убрался, люди понемногу разошлись, и Диего занялся своим обычным делом: стал присматривать за комендантом. Не так-то это было просто, учитывая сверхъестественную подозрительность Ортеги. И сам Диего, и его немой слуга Бернардо под любым благовидным предлогом оказывались поблизости от коменданта. Кажется, он относился к этому философски: молодому бездельнику де ла Вега нечем заняться, вот и шатается по городу безо всякого смысла. Но если усыпить бдительность Ортеги удалось, хотя и с трудом, то получить ключ к разгадке его тайн никак не выходило.

Наверное, именно из-за коменданта Диего и выпустил из виду всё остальное. Или просто события развивались слишком быстро?

Новости разнеслись по городу тем же вечером. В Лос-Анжелес вернулась одна из лошадей, запряжённых в коляску Маркеса — с обрезанными постромками, перепуганная. Ночью организовывать поиски побоялись, а утром благородные доны и простые жители, хорошенько вооружившись, отправились выяснять, что же произошло. Разумеется, дон Алехандро де ла Вега был в первых рядах поисковой экспедиции, и Диего пришлось уступить отцу и сопровождать его. Когда почтенный идальго начинал горячиться, будто семнадцатилетний юноша, Диего знал точно: никаким Аристотелем отговориться не удастся.

Труп Маркеса нашли, уже когда стемнело. Он лежал в разбитой коляске, раскинув руки; у его ног был один из его слуг, тоже мёртвый. Второй слуга и служанка пропали.

— Святая Мария! — повторял дон Алехандро. — Святая Мария! Кто же мог это сделать?

— Умер мгновенно, — сказал дон Начо Торрес, осмотрев тело Маркеса. — Один выстрел, прямо в сердце. Слугу сначала ранили, пуля прошила руку насквозь, потом зарезали.

Диего посмотрел на старого друга семьи де ла Вега с уважением. Единственный из донов, который не стал кудахтать вокруг покорёженной коляски и причитать о падении нравов, а занялся делом. Жаль, самому Диего никак нельзя было к нему присоединиться.



***



— Я не верю, что это Зорро! — вскричала Мария, сердито грохнув миской об стол. — Говорите, что хотите, я не поверю всё равно!

— Но кто тогда? — сержант Гарсия развёл руками. — Сеньор комендант говорит, больше у нас бандитов нет, и знаешь что, Мария? Я с ним согласен!

— Как это нет? Ну что вы такое придумываете, как это нет? Помните, у дона Ромеро сбежал пастух, как его, Васко? Никто его не видел с тех пор! А у его жены, Тересы, денежки-то не заканчиваются! Откуда они у неё, а? Наверное же, муж передаёт! А где он их берёт? — Мария сердито топала ножкой, загибая пальцы. — Ещё Серхио Гонсалес, который бродяжничал, помните? Он заходил в таверну с неделю назад, вполне пристойно одетый, и с деньгами. А Рауль Дельгадо? Кто видел Рауля в последний месяц? Крепкий парень, и задира к тому же, вполне мог податься в разбойники!

— Мария, Мария, ты подожди на людей-то наговаривать, — пытался урезонить трактирщицу сержант Гарсия, — ну мало ли, кто где деньги берёт! Не в деньгах ведь дело!

— Как это не в деньгах? А в чём же тогда?

— Да в том, что не было у нас разбойников уж несколько лет как. Только Зорро. А он, бывало, отбирал деньги, если считал, ну, что они не совсем хорошо заработаны, ну, ты меня понимаешь.

— Не верю я, — отрезала Мария. — Зорро не стал бы убивать Орландо, Орландо ни в чём не виноват.

— Так ты бы дослушала сначала! Сеньор комендант считает, что Зорро не убивал Орландо! Сеньор комендант считает, что Зорро убил только сеньора Маркеса! А Орландо застрелили остальные слуги, Оскар и Паула, потому что он не хотел помочь ограбить своего хозяина, вот.

— Не верю, — снова покачала головой Мария, правда, уже не так уверенно. — Если бы Зорро забрал деньги у этого гадкого сеньора Маркеса, он отдал бы их на какое-то хорошее дело!

— А может, он и отдал! — запальчиво воскликнул Гарсия. — Вот Оскару и Пауле отдал, например! Мог он так поступить, а, отвечай?

Мария ничего не сказала. Поджала губы и вернулась за стойку.

Диего сидел в углу, ковырял вилкой кусок жареного мяса, казавшегося ему необычно пресным, и думал о том, что Зорро нужен, чтобы прежде всего помогать людям. Конкретным людям, которых обманывают, грабят и чинят против них несправедливый суд. Вот подрядился спасать Калифорнию от государственной измены — и сразу же проморгал бандитов.

Что ж, сам проморгал — значит, самому и исправлять. Сегодня ночью Зорро выйдет на охоту.



***



— Ну что значит — удрала, Рауль, кто ж так дела делает? — Армандо раздражённо отбросил обглоданную кость. — Она ведь солдат сюда приведёт! Просил же вас...

— Ладно тебе, — хмуро ответил Рауль. Он сидел на земле, мрачно уставившись на собственный ботинок, и неохотно цедил слова. Сразу видно: не привык быть виноватым. — Я её найду. Вот прямо сейчас пойду и найду. Далеко она удрать не могла, — парень поднялся, обтряхнул штаны, взял пистолет и побрёл к лошадям. — Найду, слышь? Не бухти только.

— Да кто тут бухтит кроме тебя? — с досадой воскликнул Серхио. Ему тоже было неловко, в конце концов, он не проснулся, когда девчонка сбежала. Неловкость так ясно читалась на его лице, что Армандо стало смешно.

Эти парни нашли его, когда он шёл куда глаза глядят, щурясь под ярким солнцем, ненавидя собственный страх. Или это он их нашёл? А, какая к чёрту разница. Они вышли из-за дерева и сказали: «Привет». Обычно они не бывали столь вежливы со случайными путниками, но Армандо всё показалось таким естественным. Через несколько минут они уже сидели втроём в их импровизированном лагере, пили по очереди из фляги Серхио, смеялись и болтали, как будто знали друг друга сто лет.

Говорят, Господь отличает своих на небе. Что ж. Дьявол так долго не ждёт.

Рауль долго и охотно рассказывал о своих злоключениях. Младший сын в семье, он с детства вдоволь получал лишь зуботычин, и надоела ему такая жизнь очень быстро. Отец отдал его в подпаски, но ничего хорошего из этого не вышло: старшие пастухи вечно сваливали на него свои мелкие кражи, а хозяин не разбирался. В конце концов Рауль ограбил дурака, не способного понять, кто у него ворует, и ушёл. Перебрался в Лос-Анжелес, но подходящей работы не нашёл, и когда деньги закончились, подался сюда, искать, кого ещё можно облегчить на кошелёк.

Серхио раньше был солдатом. Больше из него вытянуть ничего не удавалось — ровно до тех пор, пока Армандо не стал рассказывать свою историю. Честно говоря, рассказывать не хотелось, всё как-то само получилось. Армандо смотрел, как ветер гоняет песок по дороге, и говорил со своими новыми друзьями о весёлых кутежах до утра. Когда вино льётся рекой, и вскоре перестаёшь замечать, в рот тебе оно льётся или за шиворот. Когда сминается под руками платье шлюхи, приятно поглаживая пальцы. Когда из-за ерунды смертельно ссоришься со своим новым лучшим другом — как же его зовут, не вспомнить? — и тут же, не выходя во двор, обнажаешь шпагу, но первая кровь остужает пыл, и вы снова сидите обнявшись и поёте застольную. Там, откуда уехал Армандо, жизнь и сейчас бурлит, словно кровь в молодых жилах; там девиц отбивают из зависти, а отдают по дружбе, там гордятся своими победами и не чтят замшелых авторитетов.

А потом замшелое старичьё приходит и начинает считать грехи.

Нет, они по-своему правы, конечно. Но почему-то их проповеди начинаются тогда, когда ничего уже не исправить. Прощение не вымолить, и остаётся только продолжать жить дальше — так же, как прежде. Потому что нет смысла быть праведником, когда двери в рай закрыты.

О своём переезде в Новый Свет Армандо говорил коротко: надеялся, удастся начать жизнь сначала. Зря надеялся. О всяких там знаках рассказывать не стал: кто такого своими глазами не видел, не поверит.

Тогда Серхио и сказал, мол, меченые — они меченые и есть, куда ни придут, всюду жопа. Вот он, Серхио, служил в армии, до сержанта дослужился. А потом на него свалили кражу денег и еды для солдат. Он ничего не брал, и в ту ночь его многие видели, но на дознании дружно забыли об этом. Капитану надо было найти виноватого — он и нашёл. Из армии Серхио выгнали с позором, и так он нигде и не смог устроиться, хотя пытался. Вроде и брали на работу, где пастухом, где подмастерьем, но мелкие несчастья сыпались на бедолагу градом, и отовсюду его выгоняли.

— Меченые мы, — повторил Серхио напоследок. — Удача нам не положена.

Армандо не спросил, можно ли ему остаться, Серхио и Рауль не предложили, просто теперь их было трое.

А назавтра дьявол послал подарок. На новоселье, не иначе, мрачно шутил Армандо. За час до рассвета двое крепких, но беспечных парней — чужаков, по словам Рауля — подарили им кучу золота. Не успели решить, куда податься с такими деньжищами, появился толстяк в коляске, пригодной разве что на мадридские балы ездить.

Вот и надо было взять деньги и свалить, раздражённо подумал Армандо. Но нет, девку им захотелось. Можно подумать, они девки не видели никогда. Накупили бы себе таких, а то и ещё получше, сколько влезет, золота же полно теперь.

Пока Рауль не вернулся, Армандо казалось, что он уже сидит на раскалённой сковороде и смотрит на ворошащего угли чёрта. Перед глазами вставали яркие видения — вот их убежище окружают солдаты из гарнизона Лос-Анжелеса, какой-нибудь не в меру усатый сержант орёт обычное своё «Сдавайтесь и выходите по одному!», потом выстрелы...

Жадность — мерзкий грех, чёрт побери! Если хочешь прожить подольше, надо избавляться от него.

Наконец на дороге показался одинокий всадник. Подъехал, молча спешился, присел к кострищу.

— Ну, что смотришь? Нашёл я её. Сказал же — найду. Пристрелил, сбросил в овраг. Или надо было сюда её тащить?

— Не кипятись, — негромко сказал Армандо. — Верю я тебе.

В конце концов, если Рауль и врёт, это уже не проверишь. Будь что будет, что уж теперь.

— Вечером надо сваливать, — буркнул Серхио.

— Почему вечером? Может, прямо сейчас?

— Откуда ты взялся такой торопыга, Армандо? В такое время солдаты по округе шастают. Один Рауль мало ли зачем ехал, а трое? А если трупы нашли? Здесь место хорошее, с трёх сторон его не видать, от города далеко. Стемнеет, да поедем, помолясь.

— Трупы закопать надо было, — буркнул Армандо.

— Вот ты и закапывай, — пожал плечами Рауль. — Нашей лопатой в здешнюю землю. Только потом не жалуйся, что тебя солдаты за этим занятием поймали.

Спорить дальше Армандо не стал. В конце концов, местные знают лучше.

Странное дело, но своё первое убийство он не помнил. Совсем. Вот первую кражу — да. Очень хотелось есть, а денег не осталось вовсе, было страшно стыдно, а живот крутило, и хозяин лавки отошёл поболтать с хорошенькой покупательницей, и от лоснящихся колбасных колец так одуряюще пахло... Тогда Армандо, помнится, как ребёнок малый, думал о несправедливости. Ну, подумаешь, кутил! Лапал девиц, пил вино, что в этом плохого? Ну, пропустил пару служб из-за этого, так что он, пьяный должен был в церковь являться? Нет, ославили на весь город, представили исчадием ада, как будто никого более страшного во всей Испании не сыскать. И теперь он должен грешить по-настоящему, потому что в Мадриде не найдётся человека, готового предложить работу тому, от кого отказались и родной отец, и Святая Церковь.

Идиотские мысли вообще-то. Надо было хватать колбасу и бежать, а он стоял дурак дураком и размышлял. Удивительно, что его тогда не поймали.

Интересно, у Рауля так же или нет? Убивать-то он раньше убивал, это точно. Тот пастух, которого они с Серхио обчистили в самом начале, отец с сыном, от которых остались лошади... Слуге денежного мешка Рауль перерезал горло без лишних сантиментов. А о той, самой первой краже рассказывал долго.

— Куда поедем-то? — спросил Серхио. Армандо посмотрел на него с досадой: зачем задавать глупый вопрос?

— Какая разница? Туда, где нас не знают. Денег надолго хватит.

— Точно, — кивнул Рауль.

Серхио поднялся и побрёл к возу. В конце концов, действительно пора починить этот чёртов правый борт. Две доски разломал своей тушей усатый болван, которому Серхио так удачно всадил пулю между глаз. Со сломанной телегой далеко не уедешь — особенно когда у тебя куча золота.



***



Диего уже собирался ехать домой, когда Бернардо потянул его за рукав и показал куда-то в сторону. Де ла Вега чуть повернул голову. Двое незнакомцев шли по улице, пытаясь привлекать поменьше внимания.

Кажется, они направлялись к коменданту.

— О, как интересно, Бернардо! — шепнул Диего. — Надо попробовать подслушать!

Слуга начал отчаянно жестикулировать, показывая на небо и на глаза.

— Ну, день, так что же делать? Бернардо, другой возможности может и не представиться, идём скорее! Да не увидит никто, кто в городе кроме нас интересуется комендантом? Пытаются держаться подальше, ты же знаешь. Ну же, Бернардо! Постоишь на страже, пока я туда заберусь.

Они заторопились к дому, который занял Ортега. Бернардо встал на улице, будто бы отдыхая в тени, а его хозяин зашёл в переулок, куда выходила западная стена дома. С замиранием сердца Диего взлетел на стену, оттуда перелез на крышу, осторожно ступая, добрался до маленького окошка под самым потолком, из которого приноровился вынимать часть стекла. Теперь можно было наконец послушать, о каких секретах беседуют комендант и его гости.

— ...чёрта ты здесь делаешь? — раздражённо отчитывал Ортегу рыжий усатый коротышка. — У тебя под командованием целый гарнизон, а ты позволяешь разбойникам разгуливать на свободе!

— Этот Зорро никак не мешает нашим планам, — огрызнулся комендант. — Ну, подумаешь, шатается по городу вечерами, восстанавливает справедливость... Он даже полезен: народ занят его восхвалением и не обращает внимания на...

— Какой Зорро к дьяволу? — перебил второй гость, мрачный креол с бородой-эспаньолкой. — Ты что, вообще не знаешь, что вокруг твоего города делается? Вчера утром на людей, везших от тебя деньги, напали бандиты! Забрали всё золото, гонцов зарезали и прикопали, к счастью, неглубоко, так, землёй присыпали. Один из них, Моралес, оказался только ранен, выбрался, наткнулся на нас и всё рассказал. Мы вообще не к тебе ехали, дорогой ты наш. Но после такого решили завернуть в гости и выяснить, что это было: твой преступный недосмотр или твой злой умысел против людей Орла.

— Но... — кажется, комендант растерялся... или испугался? — Подождите, какие бандиты? У нас тут отродясь бандитов не водилось!

— Вот именно, — прошипел креол, — не водилось. И есть подозрение, что и теперь не водится. Где деньги, сеньор комендант?

— Клянусь, я не знаю! Но я... выясню. У Орла нет причин сомневаться во мне! Если у нас появились ещё преступники, кроме этого клоуна Зорро, я поймаю и повешу их.

— Уж будь любезен, — отозвался рыжий. — Только не хватало, чтобы с таким трудом собранные деньги доставались какому-то отребью! Ты что, своих пеонов не кормишь, что они на большую дорогу грабить выходят?

— А чем мне их кормить? — взорвался Ортега. — Вы всё время требуете денег! Постоянно! Если бы я верно служил короне, то платил бы раз в пять меньше! Я неоднократно пытался донести до сведения Орла, что разорение Калифорнии приведёт лишь к прекращению каких бы то ни было поступлений! Но он не желает меня слушать. В таком случае пусть не удивляется, что оголодавшие люди подаются в бандиты!

— Значит, отстреливай лишних, — процедил креол сквозь зубы. — Послушай, ты тут распустил перья, будто настоящий комендант, а ведь тебя в любую секунду можно поменять, раз ты не справляешься. Привезём пару свидетелей, они тебя опознают, найдём якобы настоящего Ортегу, который всё это время томился в жестоком плену... Ты этого хочешь?

— Я же сказал, я переловлю всех бандитов. Ещё что-то?

— Деньги до Орла не дошли, — напомнил рыжий.

— Сейчас у меня нет ничего. Ни песо, чёрт вас раздери! Найду грабителей — отправлю Орлу всё, что у них будет. Этого вам достаточно?

— Нет, но делать нечего, придётся удовольствоваться этим, — сказал рыжий, поднимаясь. — Мы расскажем Орлу, что здесь произошло, и передадим твои слова. Поторопись, пока он не рассердился всерьёз.

Диего распластался на крыше и вжался в неё, пытаясь стать совершенно незаметным. Странные гости вышли из дома, рыжий надел шляпу, креол раздражённо подёргал себя за бороду. Не произнеся ни одного слова, они вскочили на лошадей и уехали.

Ортега постоял у окна, проводил их взглядом и позвал слугу.

— Ванну мне, — буркнул он и вышел.

Диего аккуратно вернул стекло на место, возблагодарив Господа, Деву Марию и своего покровителя, святого Иакова, за то, что комендант ничего не заметил, спустился с крыши на стену, со стены — на землю, огляделся, нашёл притаившегося у дерева Бернардо.

— Никто не проходил?

Слуга замотал головой.

— Хорошо. Тогда поехали домой.

Итак, комендант, оказывается, ненастоящий, а налоги, выплаченные жителями Лос-Анжелеса, действительно уходят не в Монтеррей, а неведомо кому. Да уж, без Зорро тут, конечно, не обойтись. Вопрос скорее в том, справится ли Зорро с такой напастью.

Впрочем, выбора у него всё равно нет.



***



— Слушай, а кто этот Орёл, о котором вопил длинноносый? — спросил Армандо, помогая стаскивать мешки с телеги: оказалось, что ремонт требуется более серьёзный, чем можно было предположить на первый взгляд.

— Понятия не имею, — пропыхтел Рауль.

— Когда я ещё был солдатом, — сказал Серхио, сгружая на землю ещё один мешок, — то разок подслушал разговор двух капитанов про какого-то Орла. Мол, он возьмёт дело в свои руки, и всё станет хорошо.

— Какое дело-то?

— Понятия не имею. Заговорщик он, похоже. Да что тебе до этого типа, Армандо?

— Думаю, нельзя ли на него поработать. Денежки там неплохие крутятся.

— Ага, только неизвестно, сколько из них тебе достанется. Эй, что это там?

— Где?

— В той стороне вроде шум какой-то был.

Огляделись.

— Нет там ничего. Давай сюда мешок.

— Всё, закончились мешки, — Серхио осторожно слез с телеги. — Теперь помогите перевернуть эту старую развалину.

— Нет, ну в той стороне точно что-то делается! — Рауль прищурился, всматриваясь вдаль. — Схожу посмотрю.

— Поосторожней, вдруг солдаты? — сказал Серхио.

Рауль кивнул и зашагал к дороге.

— Тебе помочь? — спросил Армандо.

— Да нет, я сам починю. Иди пока шмотьё в мешки позасовывай, — Серхио внимательно изучал дно телеги. — Тут работы часа на полтора, управлюсь.

Армандо отошёл собирать вещи. Рауль, конечно, удачно удрал, свалив это дело на него, а между тем его добра здесь больше всего...

— Зорро! — раздался вдруг крик Рауля. — Здесь Зорро!

Прогремел выстрел. В стороне чертыхнулся Серхио, закатился поглубже под телегу. Армандо судорожно искал какое-нибудь оружие посерьезней ножа; руки тряслись.

В прошлый раз появление этого таинственного Зорро отняло у него надежду. Что отнимет сейчас? Жизнь?

Врёшь, паскуда! Так легко Армандо не сдастся! В вещах Серхио он нашёл старую саблю, немного погнутую, но вполне острую. Сойдёт.

Теперь выстрел грохнул от телеги. Армандо поднялся, пытаясь не обращать внимание на дрожь в коленках. Ну, где этот чёртов Зорро?

Рауль вылетел из-за дерева, как будто от мощного пинка, и с хрустом ударился о большой камень, который они поставили, чтобы не задувало костёр. А потом Армандо увидел человека в чёрном, с закрытым маской лицом.

— Сеньор, неприлично стрелять в человека, вооружённого лишь шпагой! — весело воскликнул он.

— Неприлично фехтовать с человеком, вооружённым лишь пистолетом, сеньор, — отозвался Серхио из-под телеги. Долго ещё он будет перезаряжать свою пукалку?

Чёрт. Долго.

Надо было помочь. Отвлечь. Тогда Серхио сможет застрелить щеголеватого урода.

Да можно ли его застрелить вообще?

Теперь Армандо казалось, что этот тип всегда шёл за ним. В памяти снова всплыла кривая семёрка в сполохах огня. Змеятся трещины на полу, тянутся чёрные руки, отворачиваются статуи Пречистой Девы...

Армандо замотал головой, отгоняя видение, но несколько мгновений промедления сделали своё дело. Зорро успел подскочить к телеге, с силой пнул её, заставив несчастный борт отлететь окончательно, и выволок Серхио.

— Сеньор, — прорычал он, — где Паула и Оскар?

— Какой Оскар? — сдавленно прохрипел Серхио. — Какая Паула? Я понятия не имею...

— Ещё как имеете, это слуги Маркеса!

— А, эти... Ну, ищите.

— Сеньор, не испытывайте моё терпение!

— Отстаньте от него, — сказал Армандо, — ваш Оскар под вон той скалой, — он показал саблей на невысокую скалу к западу от лагеря, — а Паула или как её там — в каком-то овраге, не знаю точно. Что ещё вас интересует, сеньор ряженый?

Зорро отбросил Серхио в сторону, взмахнул кнутом — пистолет вылетел у бывшего солдата из руки — и развернулся к Армандо.

— А, это вы, сеньор. Я вас помню.

— А я вас — нет.

— Простите, не знаю вашего имени...

Серхио оказался крепче, чем этот Зорро, видимо, рассчитывал: он вскочил и бросился на незваного гостя. Тот резко развернулся — и Серхио с маху насадился на шпагу. Словно муха на булавку, отстранённо подумал Армандо.

— Ну что ж, — сказал он, криво улыбнувшись, — вот мы и остались одни. Поговорим?

Кажется, чёрный человек немного растерялся. Но после секундного колебания опустился на бревно у кострища — впрочем, не выпуская из рук ни кнута, ни шпаги.

— Давайте поговорим, сеньор, если у вас есть охота. Только как вас всё же называть?

— Зовите Армандо, если вам так важно имя. Зачем вы пришли?

— За справедливостью. Вы нападаете на людей, грабите их и убиваете. Я не могу допустить этого.

— А кто вы такой, сеньор Зорро, чтобы допускать или не допускать чего-то?

— Хороший вопрос, сеньор Армандо. Я единственный человек в Лос-Анжелесе, который готов и способен отстаивать закон и защищать людей. Это пафосно звучит, но, увы, это правда.

— Гордыня, — пожал плечами Армандо. — Обычное дело. Всего лишь один из смертных грехов. И что теперь? Убьёте меня?

— Моя главная цель — защитить жителей города. Вы убиваете их. Я обязан вас остановить. Если удастся сделать это, не проливая крови...

— Бросьте. Оставьте эти разговоры для святош, — Армандо посмотрел прямо в глаза своему таинственному собеседнику. — Меня не оставляет мысль, что наша встреча была неизбежна. Хотя, конечно, вряд ли вы ехали за мной из Мадрида.

— Вы фаталист, сеньор?

— Я реалист. Там, на небе, давно решено, что уготовано каждому из нас.

— И вы считаете, что знаете свой приговор?

Армандо усмехнулся.

— Несомненно.

— Какая самоуверенность. Не страшно брать на себя роль высшего судии?

— И это говорите мне вы? — искренне удивился Армандо. — Вы берёте на себя смелость судить других — и отказываете мне в праве судить себя?

Зорро не дёрнулся, но Армандо был совершенно убеждён: его странный собеседник дрогнул.

И тогда он напал. Зорро вскочил, замешкавшись лишь на миг — из рассечённого саблей рукава закапала кровь. Зазвенели клинки. Закрыться, выпад, снова закрыться... А этот Лис хорош! Слишком хорош... Под ногой так некстати оказался мешок с золотом, Армандо потерял равновесие, сделал резкий выпад, чтобы не упасть — и чудом не полетел кувырком, когда человек в маске отступил.

— Да вы философ, сеньор, — сказал Зорро.

— Я реалист, — повторил Армандо.

И в этот момент клинок вошёл ему в грудь.

Где-то вдали загремел гром. «Нет покаяния», — отчётливо сказал голос над самым ухом Армандо. Кротко улыбнулась Богоматерь Гваделупская. Небо окрасилось красным.



***



Диего почудилось, что за его спиной кто-то шепчется; он резко развернулся — никого. Кажется, все бандиты мертвы. На всякий случай он обошёл лагерь ещё раз, но всё говорило о том, что здесь жило три человека. Те трое, кого он убил. Рауль Дельгадо, Серхио Гонсалес и этот Армандо. Забавно, Мария, споря с сержантом Гарсией, назвала бандитов практически поимённо, только пастуха Васко здесь нет. Интересно, он был с ними раньше или вообще ни при чём? А может, стал их жертвой?

Телега была разломана знатно, к тому же перевернуть её в одиночку Диего вряд ли смог бы. Значит, придётся возвращаться за возом, да поскорее, чтобы успеть до утра вернуть его на место. Заодно надо взять с собой пару крепких лопат и вместе с Бернардо закопать трупы. И не забыть подбросить святому отцу бумажку с именами, пусть помолится за упокой.

Диего свистнул, подзывая Торнадо. Сегодня у Зорро ещё много работы.

Как, впрочем, и всегда.

Надо хорошенько спрятать золото, чтобы оно не досталось таинственному Орлу. Увы, похоже, кроме Зорро некому противостоять мерзавцу.

Диего вскочил в седло и поехал домой.

За его спиной кто-то тихонько промолвил: «Один из семи смертных грехов».